Пошатываясь на ослабевших ногах, я выбралась из автомобильчика, который наверняка будет вспоминать этот день еще очень и очень долго, я добралась до ближайшей лавочки и выдохнула:

- Все. Активная программа на сегодня закончена.

- Ты что, еще не все! Мы же договаривались сходить на скалодром! – Егорка потер руки в предвкушении новых развлечений. – Вообще обманывать детей непедагогично. А ты и так уже меня здорово надула с парашютами.

«Угомони его!» - взмолились все части моего тела, от давно уже начавших гудеть ног до не прекращающей кружиться головы.

- Вообще-то стоило бы заняться и более серьезными делами, - решилась я на маленькую хитрость под натиском моего настрадавшегося организма. – Если уж вы с папой планируете как-нибудь сходить в поход, может, стоит начать подготовку? Нарисовать карту, например и проложить маршрут?

Мальчик посмотрел на меня с подозрением, и мне понадобилось проявить чудеса выдержки, чтобы сохранить серьезное выражение лица.

- Вообще-то рисование – это девченочье занятие, - неуверенно протянул он. – Но уж если карту, то, наверное, можно и мальчишкам. Но только если ты купишь мне фломастеры, которые в темноте светятся. Это ведь пригодится, чтобы карта светилась, да?

- Отличная мысль! – похвалила его я. В тот момент я была готова достать из-под земли любые художественные принадлежности, будь то краски из золотой пудры или кисточки из волосков гривы единорога. Лишь бы они гарантировали мне хотя бы полчаса отдыха и, самое главное, тишины. Звеняще-пустой и такой вожделенной.

Через час мы входили в офисное здание. Я чувствовала себя победителем. До конца рабочего дня оставалось всего-то ничего. Уже можно было констатировать победу, уверена, Егорка будет самозабвенно возиться с фломастерами, ради которых мы объехали все детские магазины города. По крайней мере, мне хотелось в это верить.

- Держи! – я вытащила из упаковки несколько листов бумаги формата А4, потом подумала и протянула ему всю пачку. Мало ли что.

Дверь в кабинет Марка Эдуардовича была приоткрыта, и я нерешительно заглянула, просто чтобы обозначить свое возвращение. Мой босс разговаривал по телефону своим обычным сдержанным тоном, от которого у меня все тело как по команде покрывалось непоседливыми мурашками.

Он бросил на меня вопросительный взгляд, и я слегка кивнула головой. Мол, не беспокойтесь, дорогой шеф, с наследником вашей империи все в порядке, можно спокойно продолжать ее расширять. И он, отвернувшись к экрану монитора в поиске каких-то важных данных, продолжил разговор. И его совершенно не волновали те пара сотен отборных мурашек, которые принялись при этом отбивать чечетку по всей поверхности моей кожи.

Я притворила дверь и посмотрела на Егора. Он уже успел расположиться на диванчике для гостей за маленьким столиком и сосредоточенно водил фломастером по бумаге.

- Завтра надо будет съездить в парк приключений, - деловито сказал он, отрываясь от своего занятия. – Там такие классные тарзанки, надо потренироваться прыгать перед походом.

9

Казалось, этот ребенок совершенно не устал. У меня же сил оставалось ровно на то, чтобы сделать десять шагов и опуститься в свое родное кресло. Честное слово, если бы кто-то отставил его хоть на несколько сантиметров дальше, я бы уже не дошла. Но, к моему счастью, никакой озорник до этого не додумался. И я почувствовала настоящее счастье, стоило мне разместиться на мягком сидении и скинуть туфли.

Заставив пальцы слушаться, я открыла документ, который следовало перечитать и распечатать. Но, кажется, навык чтения был за этот день утрачен напрочь. Буквы прыгали перед глазами и отказывались выстраиваться в слова. Если так пойдет и дальше, придется мне одолжить у Егорки азбуку.

Веки опустились сами по себе, и я, сама того не желая, погрузилась в какое-то промежуточное состояние между сном и бодрствованием. В нем мой подопечный сидел на своем прежнем месте, вот только вместо самых крутых флуоресцентных фломастеров перед ним лежал «Букварь».

- Ма-ма мы-ла ра-му, - читал он мне по слогам, и было от этого так уютно и хорошо, что даже совсем не хотелось вставать.

Обязательно надо будет завести ребенка – чтобы он читал мне на ночь что-нибудь такое же бессмысленное и убаюкивающее.

Сквозь дрему я почувствовала, как мое тело обволакивает что-то приятное и теплое. На озябшие ноги опустился плед, через секунду окутаны им оказались и плечи. В тот же момент шеи коснулась рука, которая прежде никогда не оказывалась так близко. Но это не помешало мне узнать ее. И тут же проснуться. Ну почти проснуться. Да-да, я часто представляла, как эти самые пальцы проводят черту по моему телу, заставляя его разгореться, как от огня. Как эти самые ладони опускаются мне на талию, стискивая ее в объятиях, а потом…

Нужно как-то запретить себе об этом мечтать.

Только вот это прикосновение было самым настоящим! И оно оказалось таким уютным, теплым и… бесконечно долгим. Мое сердце успело удариться о ребра несколько раз, прежде чем рука скользнула по щеке и исчезла.

«А может, просто приснилось?», - проскользнула мысль. А вслед за ней наступила уже полная темнота. Я провалилась в такой глубокий сон, где уже не было места ни мимолетным видениям, ни призрачным касаниям, ничему, кроме уюта, тепла и тишины.

***

- Кристина, просыпайтесь! – тихий голос прозвучал у меня над ухом спокойно, почти ласково. Но на меня он подействовал, как удар тока.

- Что? Где? – я вскочила с кресла. – Марк Эдуардович, простите, я… нечаянно уснула.

Плед и правда был на мне. И вряд ли это Егорка постарался. А значит – и то прикосновение мне не приснилось? Или плед приснился, а прикосновение – нет? Боже, о чем я только думаю!

- Все хорошо, - улыбнулся босс. – Отнес бы вас на руках, но они у меня заняты.

Он действительно прижимал к себе мирно посапывающего Егорку. Голова мальчика уютно устроилась на груди у отца, руки бессильно свисали. Что ж, пока тебя удерживает такой мужчина, можно и расслабиться, кем бы ты ни был, маленьким мальчиком или скромной уставшей секретаршей.

- Да что вы, я еще в силах сама дойти, - я растянула губы в ответной улыбке. Исключительно вежливой и профессиональной, конечно.

И только в этот момент мой мозг окончательно проснулся, и я поняла, что стою перед шефом босая и почему-то прикрываюсь пледом как простыней, словно под ним у меня ничего нет. Хотя совершенно точно засыпала я в одежде, как бы мне ни хотелось обратного.

Надев туфли, я засеменила за боссом, который нес сына так легко, словно тот весил не больше папки с бумагами. Хотя еще никогда ни на один даже самый важный документ Марк Эдуардович не смотрел с такой нежностью, как на личико этого маленького разбойника. Сейчас Егорка, конечно, больше напоминал уставшего ангелочка. Но наверняка его папочка знает его истинную сущность.

На улице уже успело стемнеть. Интересно, сколько же я проспала? Экран телефона, оживший от прикосновения, подсказал, что не так уж и долго. Транспорт еще должен ходить. Наверняка успею заскочить в какой-нибудь припозднившийся автобус.

- Будьте добры, откройте мне дверь, - Марк Эдуардович кивнул на огромный автомобиль, приветливо пискнувший при нашем появлении.

- Конечно! – я распахнула двери и невольно залюбовалась тем, как осторожно мой босс располагает сына в кресле. Казалось, что для него прервать сон этого ребенка – преступление пострашнее тех, о которых регулярно пишут в газетах. Уверена, каждый, кто решился бы на такое, немедленно получил бы по заслугам от этого человека.

Егорка что-то сонно пробормотал, не открывая глаз.

- Тс-с-с… - тихо ответил ему отец, поднеся палец к своим четко очерченным, красиво изогнутым губам, таким манящим и дразнящим… - Спи, скоро будем дома, - произнес он, и я тут же устыдилась этой своей мысли. Стыдно!

Очень стыдно мечтать, пусть даже тайно, о человеке, который вот так заботливо устраивает на спинке детского кресла голову своего сына. Того, который, нежно убирает прядку, упавшую ребенку на глаз. Того, кто сегодня привезет его домой и уложит в кроватку, а сам вернется в гостиную, поцелует жену, расскажет ей, каким трудным выдался этот день…